---

Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.

Начало второго, задернуты шторы,
Моё отражение в мониторе,
Компьютер, наушники, чай на столике,
Сейчас меня не осалить - я в домике.
Вы продолжайте. Я не играю.
Я просто веду в никуда свои трамвай.
Пою не умея, пишу не зная,
И все мои рельсы ведут по краю.
Но ты меня слышишь, и это странно.
Мы просто с разных сторон мембраны.
Различные судьбы, различные планы.
Мы просто с разных сторон мембраны.
Ночь дышит и вьётся метелью белою.
Зачем, для кого я все это делаю?
Трамвайный стук полотна пустого.
Останься со мною последнее слово.
Додескаден.

Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.

Вот и ты нажимаешь на кнопку "play",
И не отозваться я не посмею.
И всё, чем я живу и болею
Спрессовано в запись в кассетном трее.
О, как я хотел бы забыть все слова,
Чтоб стала пустою моя голова,
Вернуться, быть маленьким и простым,
Смотреть, как колеса стучат на стыках.
Таким рваным ритмом стучится пульс
Всех моих песен - моих конвульсий.
Я болен - болен любовью к жизни,
Любовью к музыке и к отчизне.
Ночь дышит и вьется метелью белою.
И я уже был и счастливым, и смелым.
Стареет тело.
Умри, Акела, ты промахнулся.
Додескаден.

Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.
Додескаден, додескаден.